Ведущий рассылки не обязан разделять мнения авторов.
| назад | Запрещенные Новости 101-200 | вперед |
Товарищ У | Галерея | Вершки | Корешки | Разное
Ленин | Ссылки | Новости сайта | Гостевая
Присоединяемся
|
Напоминаю тебе, о читатель Запрещенных Новостей, что труд Товарища У о Жане-Поле Марате, крестном отце Террора, активно обсуждается по адресу http://vive-liberta.narod.ru/discuss/marat.htm и приглашаю принять участие в обсуждении. Вот до чего дообсуждались товарищи на текущий момент:
АНТОН. Забегая вперёд (в смысле, до чтения этой публикации), скажу, что по-моему ничего общего не имеют террор якобинцев и нынешний терроризм. Последний, imho, на 99% обусловлен не идеологическими или тем более религиозными взглядами, а банальными психическими заболеваниями. Демократия даёт волю ведь не только взглядам и возможностям, но и маниакальным наклонностям. Нынешние террористы просто или параноики, или продукты специальных военных лабораторий тех же США. Марат и другие якобинцы (опять же, IMHO) с их продуманной, а главное – «первопроходческой» идеологией террора ничего общего (кроме терминологии) с нынешними бандитами не имеют. ЭМИЛЬ. Одни считают, что Террор тождественен Революции (или уж совсем: Революция тождественна Террору). Другие считают, что Террор – одно из средств Революции, фактически неизбежно ей сопутствующее. Третьи – что Террор – извращение принципов Революции на каком-то ее этапе, связанное обычно с личностями руководителей революционного правительства. При этом немногие задумываются, что есть стихийный террор (террор толпы) и террор как принцип государства, и одно с другим может быть связано по-разному. И еще – я бы провел разделительную черту между террором и терроризмом. Как вы видите взаимосвязь Революции, террора терроризма? Похожим образом высказалась ELEONORE: «…отождествление террора Французской революции с современным терроризмом, попытки интерпретировать один через другой... » Итак, проблема сформулирована. ЛЮСИЛЬ. Как редактор, поддерживающий и приветствующий публикацию товарища У., выскажусь первой. Отождествляет ли автор террор ВФР и современный терроризм? Предлагаю все же идти от текста, а не только от общего впечатления. 1. Аналогия бывает полная и неполная. А кроме аналогии, бывают такие приемы, как сравнение и сопоставление. Вы нашли у автора полную аналогию, между тем как она именно неполная. И интересна для анализа, независимо, приведет анализ к тем же выводам, к каким приходит автор, или к противоположным. На мой взгляд, в «Also sprach Marat» кратко, но четко проведены границы, где заканчиваются аналогии с современными деятелями и их деяниями, да и вполне ясно сказано, что сходство методов не означает сходство целей. 2. Общий морфологический корень слов «террор» и «террор-изм» предполагает и общий семантический корень. Поэтому интерпретировать одно через другое мне не представляется заведомо ложным. Главным мне представляется другое – попытка представить генезис «террора как агрессивного информационного акта». 3. Энн Ригни говорит о «репрезентативных фигурах». Использование исторических фигур в качестве репрезентативных еще более характерно для публицистики, это, можно сказать, традиция. Вот и Марат выступает здесь (если ошибаюсь – пусть возразит автор) «репрезентативной фигурой», а не объектом исторического исследования. ЭМИЛЬ. Полностью согласен с тем, что «Марат» – случай неполной аналогии или сравнения. Иначе бы я не задавал вопрос(ы)! Но ТОЛЬКО «террором и терроризмом» и их соотношением работа не исчерпывается. И такие, к примеру, наблюдения: ...Разительное отличие Марата от других деятелей революции – в его более чем реалистическом отношении к народу, которому в ту эпоху великих иллюзий только ленивый не пел сладчайшие дифирамбы... ...Это была первая грандиозная демонстрация роли прессы в управлении коллективным сознанием и коллективным бессознательным, здесь Марат был первооткрывателем и первопроходцем, значительность которого трудно переоценить. При этом в отличие от остальных своих коллег, в своих действиях он был абсолютно сознателен и вполне последователен... ...Причина разногласий между Робеспьером и Маратом заключалась… в качественном, принципиальном различии в понимании террора. Террор для него (Марата) – в первую голову великолепный способ «постоянно держать народ в возбуждении», способ создания особого морального и психологического состояния народных масс с тем, чтобы, опираясь на это состояние, править и побеждать... – правомерны по отношению к историческому Марату, не просто к репрезентативной фигуре. И вот еще l’idee en parlant. Предположим, Террор мы каким-то образом «связываем» с Маратом. Но Терроризм в его поступательном развитии, от тактики уничтожения конкретных носителей политического зла (19 век) до безадресного терроризма (баски в Испании, Аль-Каеда etc.) гораздо логичней связать с Шарлоттой Корде. Хотя, безусловно, террористы были и задолго до нее. АННА. Мягче на поворотах, коллега Эмиль! Баскские террористы убивали «зловредных представителей власти», кого таковыми считали: полицейских, жандармов, политических деятелей разного масштаба, но не мирное население!.. Террор мы … «связываем» с Маратом. Но Терроризм … логичней связать с Шарлоттой Корде…– Любопытно. Вот и случай дифференцировать два ОДНОкоренных понятия. (В скобках: у тов.У. есть на первой странице рисунок – монашки с пистолетами. Кстати, действительно в чем-то отражает определение Ш.К. «монахиня-экстремистка».) ОКСАНА и АЛЕКСЕЙ. Давайте сделаем простейшую, для начала, операцию: найдем общий морфологический корень слов «террор» и «террор-изм» – «ужас», «страх». И общий семантический корень тут же очевиден: действительно, целями и террор-а, и террор-изм-а является запугивание. ЭМИЛЬ. Предлагаю точнее – «УСТРАШЕНИЕ». ЛЮСИЛЬ. Не только устрашение общее для «террор-а» и «террор-изм-а» – это и привлечение внимания к проблеме, сигнал крайнего неблагополучия либо бедствия. (Мне кажется, эту черту можно найти и в деятельности Марата, и в Терроре ВФР, – и у баскских или сикхских сепаратистов.) Это и фактическое или открытое отрицание роли юстиции как способа регулирования отношений в обществе. В основе юстиции – наказание за совершенное преступление (антисоциальный проступок). В основе террор-изм-а – месть как «истинно справедливый» акт, единственно возможный и адекватный способ... нет, уже не наказания, а возмездия. Это и «цемент». Самое, может быть, страшное с точки зрения морали. Под этим я понимаю, по-первых, то, о чем пишет Ницше в «Антихристе»: проклятая уверенность человечества и отдельных людей в том, что великие идеи должны иметь кровь в своем фундаменте, свою и/или чужую; во-вторых, то, о чем пишет Достоевский в «Бесах» – кровь, своя и/или чужая как цемент собственно террористической организации (и государства). АНТОН. На самом деле после прочтения этой очень интересной и качественной работы я чуть-чуть по-другому посмотрел на проблему терроризма. Вопрос острый и непростой. ТОВАРИЩ У. Классификация террора – сложное и трудоемкое дело. Как мне кажется, террор идет всегда, принимая сообразно времени ту или иную форму. Наше время – время террора информационного в первую голову. Поэтому я и взялся за труд о Марате, заметив определенную преемственность. Террор, кстати, террором вышибают, так что наша задача – организовать не менее беспощадный информационный прецедент. САША. К сожалению, я не смог найти самой статьи, поэтому представление о ней у меня самое смутное. Однако есть несколько вещей, которые бросаются в глаза. Во-первых, следует различать терроризм, направленный против «некоторой категории населения» страны – не так важно, какой, – и терроризм, направленный против «всех жителей». В первом случае ожидаемый результат – желание оставить эту категорию и перейти в другую. Эта цель в принципе достижима и в той или иной степени достигается. А главное – что она достигается прямым путем, то есть человек, против которого и направлен террор, принимает нужное террористам решение. Во втором же случае гражданам страны не оставляется выбора. Они не могут сделать ничего для того, чтобы перестать быть объектами террора. Грубо говоря, если убивают аполитичных жителей Тель-Авива ради того, чтобы правый Шарон принял какие-то решения, от самих тель-авивцев ничего не зависит: они на принятие решений, по самой сути демократии, никакого влияния не имеют. А для Шарона терроризм – просто одна из политических проблем: он не направлен против него лично. И то же самое – антиамериканский терроризм. Вряд ли кто-то способен рационально объяснить, какую цель ставили перед собой те, кто разрушил башни-близнецы. Поэтому в этом случае терроризм не может рассматриваться как инструмент в какой-то борьбе и превращается в чистую жестокость: я ненавижу израильтян и поэтому буду убивать их всех! (Эта позиция, на мой взгляд, вообще называется терроризмом только по ошибке: у нее есть гораздо более адекватные названия). И еще интересно, что Аль-Кайеду здесь тоже причисляют к террористам. Следует так понимать, что вы – не антисемиты? (В смысле, не считаете любое убийство любого еврея изначально этически оправданным)? Для ресурса «патриотической направленности» это редкость. НЕПОДПИСАВШИЙСЯ СОБЕСЕДНИК. В основе современного терроризма лежит эгоизм: личный, национальный, корпоративный и т.д. LILIT. Может быть, стоит обсудить именно информационный террор, как некую новую форму террора? Хотя новую ли? В этой связи террор скорее ближе к гипнозу или к манипуляции. Чем принципиально, к примеру, отличаются действия Марата и Калиостро? «Безыдейностью» второго? Обоим для достижения собственных целей нужно было «постоянно держать народ в возбуждении». Интересно было бы обсудить также действительно ли «Террор террором вышибают»? Или вышибить террор можно чем-то принципиально отличным от него, к примеру, просвещением, ведь иначе мы не застрахованы от того, что более «сильный» информационный террорист разрушит наши планы. ИГОРЬ. «Информационный террор». Что это значит: террор, связанный с средствами информации, или совокупность признаков информации, направленной на достижение целей террора?.. И, действительно, насколько это «новая форма»? Но вот в чем я расхожусь с Lilit – Марат и Калиостро несопоставимы прежде всего по масштабу, а не направленности или содержанию идей. А, как мне кажется, когда речь идет о терроре, не последним его признаком является масштаб распространения, вовлеченности масс, воздействия на массовое сознание. Или вышибить террор можно чем-то принципиально отличным от него, к примеру, просвещением... – Уважаемые собеседники, правда, я над этим давно размышляю, но далек от однозначного готового вывода. Если уместно сравнение – просвещение против террористических методов, тем более против методов силовых, – все равно что проповедь общечеловеческих ценностей с розой мира в руке перед осклабившимися физиономиями рецидивистов. Средства должны быть адекватны ситуации, адекватны противнику. Террор не вышибить террором, его просто можно заменить другим – это не решение проблемы. Но нужно быть готовыми применить разные средства, и террористические, и просветительские, и проповеднические. Самое сложное – определить, когда – какое. МИХАИЛ. Мне кажется, что обман, манипуляция и гипноз отличаются от инф. террора тем, что они должны быть незаметны для объекта манипуляции, в противном случае они теряют всякую эффективность. Инф. террор, как и всякий террор (устрашение, запугивание) по определению не может быть незаметным. Инф. террор отличается от «обычного» только тем, что он воздействует на душу, сознание человека не через тело (угрозу физического уничтожения), а напрямую, разрушая репутацию, веру, мировоззрение. Но воздействует он (инф. террор) точно также – методами лжи и устрашения. Можно ли бороться с инф. террором методами просвещения? Что понимается под просвещением? Приходит умный дядя и начинает сверху просвещать темную массу. Любая попытка делать что-либо сверху – просвещать ли, управлять ли, образовывать ли несет в себе зародыш авторитарной (пирамидальной) органиации общества и в результате ведет к подавлению разномыслия и унификации. И по этому кругу ходит человечество. Бороться с инф. террором, как и с любыми враждебными людям проявлениями, по моему скромному мнению (fucking IMHO!), возможно только путем коммунистической самоорганизации общества, когда каждый сам стремится стать свободным и помогает в этом ближнему, но именно ближнему, а не нижнему. LILIT. «Информационный террор». Что это значит: террор, связанный с средствами информации, или совокупность признаков информации, направленной на достижение целей террора?.. – Наверное, первое. Причем средства информации могут быть разными. Задавая вопрос чем принципиально отличаются Марат и Калиостро, я не собиралась настаивать на их схожести. Я лишь пыталась обнажить особенности информационного террора, отличающие его от обмана, манипуляции и гипноза. Не знаю насколько массовость может характеризовать террор даже информационный. Разве цыганка на улице – не информационная террористка? Устрашает, отнимает деньги у тех, на кого ее устрашение подействовало. Возможно, информационный терроризм использует методы обмана, манипуляции и даже гипноза, но все-таки действие его направлено на сознание человека, а точнее на обездвиживание, подавление этого сознания. То есть устрашение достигается тем, что человека «убеждают» в собственной неправоте, унижая его. И все дальнейшие высказывания своего несогласия становятся связанными для человека с унижением, осмеянием, издевательством. Человек боится этого и подавленный делает то, чего ожидают террористы. Но исходным пунктом, отличающим информационный террор от, скажем, манипуляции, является все-таки маскировка его под активное, если не сказать страстное «убеждение». Основывается оно на завуалированной лжи, на минах с ложью, разрывающих человека, если он не в силах этой лжи противостоять, не в силах определить, в чем его обманывают. Бороться с информ. террором его же средствами нельзя, потому что нельзя бороться ложью с ложью. Для того, чтобы человек был способен обнаружить ложь необходимо просвещение. MONOLITHE. Когда говорят о связи Террора эпохи Великой Французской революции и современного терроризма, не имеют в виду, что два эти феномена тождественны или что есть преемственность второго по отношению к первому. Речь о том, что они содержат схожий структурно-содержательный аспект, а именно, запугивание населения. Оно обеспечивается, во-первых, публичностью репрессий. В эпоху ВФР казни проходили в открытую, а сейчас крупный терракт привлекает повышенное внимание электронных СМИ, что позволяет людям практически непосредственно наблюдать за развитием ситуации. Во-вторых, этого добиваются комплектацией жертв по случайному (насколько это возможно) признаку. Во время Большого Террора на эшафот попадали люди всех классов, виновные, невинные, старики, женщины, подростки, чиновники, простолюдины, словом, в кучу. Современный теракт точно так же поражает, как правило, некий случайный срез, например, едущих в вагоне метро. То есть адресат террора в обоих случаях выжившее население, у которого серьезно понижается ощущение личной безопасности и на этой основе формируется страх, атрофируется воля... АЛЕКСАНДР. Позвольте высказать мнение непосредственного человека, не обоснованное концепциями семантического анализа, но искреннее. Террор – категория историческая, требующая диалектического подхода. Поэтому рассматривать метафизически связь корней такого современного явления как террор и террор якобинцев – по крайней мере неэтично. Есть террор государства и есть террор подданных этого же государства, направленный против господствующей в нем идеологии (подчеркиваю, подданные, а не граждане). А еще есть террор оккупантов и террор борцов с оккупацией, есть террор, вызванный психическими отклонениями, религиозными верованиями и т.д. Вообще мне кажется, что террор «синих» 1793-94 гг. имеет большее сходство с террором кастильцев против мавров (не по методам, а по целям), чем с террором августовских дней. Что нас интересует? Классификация террора и развитие его отдельных ветвей или конкретика: происхождение террора якобинцев? Кстати, не забывайте, действия Робеспьера и Комитета были легитимны! Стендаль, сравнивая террор неаполитанского Фердинанда против патриотов с террором 93 года точно замечает: «Робеспьер в период террора уничтожил многих, некоторые из них были его друзьями, большинство – нет. Он делал это во имя торжества системы, безусловно ложной, но никто не упрекнет, что он это делал, уничтожая личных врагов или что он это делал преступая закон, в тайне». Поэтому нужна некая структурированность видов террора, исходящая из их целей или критериев. Согласитесь, поддержка «энтузиазма» масс и уничтожение (вытеснение) целых общественных групп – это настолько разные процессы, что объединять их в одно явление лишь потому, что они в равной мере внушают ужас – неправомерно. Эксцессы масс имеют одни цели и нелегитимны по определению, а действия Трибунала – другие. В первом случае идет атака на государство, а во втором государство само атакует или защищается (это мнение субъективное), но в любом случае оно выступает активной стороной. Простите, что настолько задержал внимание членов клуба. Цель письма – не поиски ответов, а попытка формализовать сами вопросы. Думаю, Марат рассматривал террор как средство влияния масс на государств в КРИТИЧЕСКИЕ моменты, средство, позволяющее народу стать стороной, которую слушают. Кстати, террор, как и любой процесс,развивающийся достаточно долго, лишь под действием некоторых начальных условий, имеют тенденцию вырождаться. Это доказывается строго математически, говорю как математик.
Здравствуйте! |
| назад | Запрещенные Новости 101-200 | вперед |