Недавно течение жизни занесло меня в тихую заводь маленького украинского городка, где древние церкви рикошетом отражаются с небес на гладь реки, перевернутые пирамидки каштанов свечами горят в парке, и неторопливый покой разлит в теплом воздухе как клюквенный сироп. Обычно; но не в конце мая, когда выпускницы заплетают белые ленты в косы, надевают белый фартук поверх коротких платьев, натягивают высокие, почти до стройных колен, белые носки и выходят в парк. Много лет я не видел подобного прощания со школой; но в эту тихую Малороссию не доходили декреты новых веяний, а может, они знали, что некоторых традиций не улучшишь. Поток синеоких белокурых юных дев, сияющих свежими молодыми коленами, плечами, лицами в рамке пышных бантов, разливался половодьем по аллеям парка, захлестывал глаза. Они казались дивными бело-голубо-розовыми цветами, расцветшими в сказочном изобилии на берегу реки.

Я видел нечто подобное неделей ранее, когда я ехал из Валенсии в Кордову по старой, карабкающейся по горам Сьерры дороге через пустынную Ла Манчу, и оказался в узкой долине, орошаемой тихим ручьем. На склоне напротив белизной слепила одинокая часовня, о которую бились алые волны маков. Я спешился; как в сердце пожара, вошел в маковое поле и сквозь сомкнутые веки ощутил, как жаркое зарево маков заполыхало на моем лице.

Так же пылало мое лицо, когда, поводя нежными белыми округлостями, сводя с ума лазоревой свежестью, меня обтекала волна шестнадцатилетних малороссийских выпускниц в белых фартуках. Как хорошо, что я не американец, истово возблагодарил я Творца, что я не обязан в ужасе отворачиваться от этих несовершеннолетних прелестей, не должен обращать равное и равнодушное внимание на их прыщавых сверстников, но могу смело упиваться этой весенней красой мая.

Американцу нельзя. Ему положено желать пожилых нью-йоркских теток из сериала «Секс в большом городе». Ему запретили смотреть с вожделением не только на живых школьниц, но и нарисованных. Провокаторы из ФБР рассылают по электронной почте японские картинки аниме с юными кралями, и кто откроет и не сотрет – ражие полицейские уводят его в пыточные застенки Гуантанамо. Старые бабы кастрировали американца, направили его либидо на биржу; особо активных – на иракскую войну.

У них война полов перешла в активную фазу, сменив собой войну классов. Стоит американцу посмотреть на женщину, как она вчиняет ему миллионный иск за дискриминацию и эксплуатацию. Если же он не посмотрит на нее, сумма иска удваивается за причинение душевной травмы. С юными девушками миллионами не отделаешься, непременно распнут. Или хуй отрежут, как их национальная героиня Лорна Баббит своему приставучему мужу. Поэтому ошалевшие американские мужчины все больше ебут друг друга, и подозрением смотрят на старомодных «прямиков» или «множителей», как они называют нормальных людей.

Американские женщины победили – и потерпели поражение. Они больше не нужны, да и им никто не нужен. Им остается записываться в армию, пытать арабских мужчин, все еще не сломленных до конца; терять половые признаки, как их теряют рабочие муравьи. С ними все в порядке. Но юные девы – они, как веселый жеребенок Есенина, который еще не знает, что в полях осиянных стальная конница победила живых коней. Поэтому особо бдительны американские стражи – чтобы никто не смотрел и не воспламенялся, на них глядя.

Вот две проблемы американского мира, который не остается за стальным простором Атлантики, а приходит повсюду с зелеными долларами: погоня за деньгами и беспощадная охота за хумбертами – так их деды охотились за индейцами до последнего скальпа. Ихнее ГПУ взламывает двери и жесткие диски, проверяет, не посмотрел ли гражданин на юную Лолиту, не прекратил ли бешеную гонку за долларом. А там, где пересекаются оси – этот дивный малороссийский городок, где несуетливый народ спокойно пьет пиво на берегу реки, а юные девы гуляют меж белых церквей.

Исраэль Шамир

Здравствуйте, comrade.

У стенки

Выходят люди становятся к стене, спиной к зрителю, руки за голову , готовятся к смерти... Но вот торжественная минута проходит. За ней другая, третья... Прошло десять минут - ни какой реакции, зритель молчит.

Люди устают стоять в одной позе, начинают чесаться, переминаться с ноги на ногу, перешептываются и подмигивают друг другу, мол расстрела-то не будет и это все так пугают для проформы... Ну конечно, можно понять, международная обстановка, терроризм и все такое... Парень пристает к девушке, она его отшивает под одобрительный хохот, наконец, знакомятся, целуются, обмениваются телефонами. Где-то заиграла музыка (знаменитая Андижанская полька ) Всеобщее ликование, осужденные начинают подтанцовывать все так же держа руки за головой на всякий случай, но один нечаянно повернулся лицом к зрителю - тут же получил пулю в лоб. Они забыли, кто и зачем привел их сюда...

Кто-то заплакал, другие пытаются возразить, что так без предупреждения нельзя, и вообще, зачем так сразу и объясните, по какому праву... без проверки документов... существуют международные нормы... и где доказательства... зачитайте приговор, а только потом... и в присутствии адвоката... надо тело закопать, жарко, в городе - тиф и холера. Пострадают невинные... Осужденные обращаются к зрителю и тут же падают скошенные автоматной очередью. Остальные быстро отворачиваются и принимают привычную позу... Погибают не все, некоторые осознавшие ошибку подползают к стенке, стараются забыть о боли поднять руки за голову и даже улыбнуться, другие - матерятся, этих, конечно, добивают, иногда камнями сами осужденные, чтоб не мучились и не наводили тоску на окружающих.

Наконец страсти стихают, и жизнь у стенки входит в обычное русло. Говорят о погоде, об искусстве, о гастролях популярных российских исполнителей, о босоножках и купальниках, про футбол и шахматы, обсуждают последнюю серию бразильского сериала, кто-то играет в города, а кто в крестики-нолики кусочком мела который успел захватить в институте перед арестом. По ночам бывшие преподаватели заводят разговор о сверхновых звездах и темной материи, об открытиях американских ученых. Каждый пытается отвлечься, кто чем раньше зарабатывал на хлеб, и вовсе не потому что хотят уйти от действительности.

Наоборот, жизнь продолжается, птички поют, журчит ручеёк, цветет урюк и пахнут розы... О политике стараются не говорить, и вообще не морщиться от трупного запаха, хотя политические споры не запрещаются и если настроение хорошее автоматчику может понравиться такое мужество, тогда он позволит на время опустить руки и даже докурить брошенный в пыль окурок...

Автоматчиков презирают, хотя и понимают что они такие же люди, и им не легко за гроши стоять на солнцепёке и следить за миром во всем мире... У многих из них дети - будущее нации, которым тоже надо дать высшее образование...

А погибшие - мир их праху виноваты сами. Стой себе спокойно по стойке смирно, держи руки за затылком, а язык за зубами, и никто тебя не тронет, пока сам не захочешь смерти. Тогда просто попроси автоматчика не тратить зря патроны, встань на колени и получи удар прикладом по голове...

ТОВАРИЩ из Ташкента