«Тут выступила Анна Андронова, прозаик из Нижнего Новгорода: — Вот я — врач. Получаю три тысячи. Выхожу из дома, вижу объявление: набираем водителей мусоровозов. Зарплата — 15 тысяч. Так что, на мусоровоз пойти? — Я бы пошел — на вашем месте, — ответил Сурков. — Вы знаете, мобильность — это первое условие гибкого, свободного демократического общества».
Тезисы Суркова были подхвачены возрадовавшимися опричниками. «Началось все с позднего СССР, — писал в газете «Известия» «политолог» из фонда Павловского, — когда в обществе доминировали две страты. Одна — умеющая получать и вторая — умеющая доставать. Первая — наиболее многочисленная, состояла из тех, кто руководствовался логикой «вы делаете вид, что вы нам платите, мы делаем вид, что работаем». Составляла ее подавляющая часть рабочих, колхозников, преподавателей, научных сотрудников, врачей и прочая и прочая. Их и сейчас большинство. Бессловесных, несчастных, ожидающих манны небесной. Напрасно ожидающих».
Вот фрагмент из дискуссии, разгоревшейся по мотивам этой статьи.
«У меня есть хороший знакомый, мой одноклассник. Работает он в ОКБ Сухого, так как с отличием закончил МАИ. Зарабатывает порядка 20000 рублей. Ему предлагали должность в Эйрбасе, с таким же окладом, но в евро. Через 3-5 лет — гражданство Евросоюза. Он отказался, остался работать в своем КБ. Он, наивный уверен, что кто-то в России должен остаться собирать самолеты. Вот миссия у человека такая. Он лузер? Не умеет зарабатывать?
Еще он говорит, что работники его КБ жестко избили человека по подозрению в продаже кое-каких чертежей. Несмотря на то, любой сотрудник этого КБ имеет высокую конкурентноспособность на мировом рынке специалистов в области авиастроения, констукторщики не торгуют чертежами налево-направо. И остаются работать в своем КБ, а не едут в Европу. Скажите, они «пионерствующие» неудачники, да?»
Общался с литераторами Сурков 13 декабря 2006 года, а через неделю, 20 декабря, пришла новость уже беларуской тематики, когда президент Лукашенко, встречаясь с ректорами ВУЗов, нашедшими в себе силы возопить по поводу неприлично малой даже в отношении иных категорий населения заработной платы преподавателей, отреагировал следующим образом:
«Мы примем меры по усилению социальной поддержки преподавателей и научных работников», — сказал Александр Лукашенко. По его словам, увеличатся размеры доплат за ученые степени для лиц, работающих в организациях образования, науки, культуры, здравоохранения, финансируемых за счет бюджета, а также в частных вузах. Однако, подчеркнул президент, «мы должны заплатить только тем, кто этого действительно заслуживает».
Сказано не так нагло, но смысл очень похожий: просто так на свою заработную плату преподаватель существовать не должен. Должен «заслужить». Водитель троллейбуса, скажем, получая в два раза больше преподавателя, заслужил заработную плату уже самим фактом своей работы; работник же университета должен еще хорошенько постараться сверх своей нагрузки, чтобы иметь свой кусок хлеба без масла. Совершенно аналогичная ситуация с врачами, учителями, учеными и прочими работниками умственного труда.
Внезапно я понял, что роднит такие вроде бы разные криминально-гэбэшный российский и гэбешно-ментовской беларуский режимы. Главное, что их роднит — открытый и последовательный антиинтеллектуализм. Человек интеллектуальный ни одним режимом не востребован, а его профессиональная деятельность воспринимается государством как неприятная и досадная необходимость. Схожим образом дело обстоит и в Украине, хотя там есть свои нюансы, связанные с непредсказуемостью ситуации прежде всего: трудно вообще говорить о каких-то устоявшихся тенденциях, зато можно надеяться на новую Запорожскую Сечь — я, например, очень на нее уповаю. В итоге констатируем: совершенно разные государственные устройства трех постсоветских славянских стран одинаковы или почти одинаковы в своей воинствующей антиинтеллектуальности. В других республиках бывшего СССР почти везде увидим то же самое.
Проблема, о которой идет речь — проблема не только российская. Это одна из самых важных проблем на той громадной территории, которая до сих пор ассоциируется с Советским Союзом. Обретя независимость, наши страны так и не смогли избавиться от «проклятого наследия», обусловленного самыми мрачными и темными моментами их истории.
Интеллектуал любого рода часто неудобен для власти и редко умеет тянуть то, что плохо лежит, вцепляться кому-нибудь зубами в горло, работать локтями в погоне за куском и т.п., а крепостническая традиция приучила считать «сверх указанного» развитой мозг роковым и неприличным уродством. Но власть, делающая ставку исключительно на руки свои загребущие или на силу своих кулаков, власть, неспособная проявить долгосрочную заботу о мозге нации, а значит и о мозге своем собственном, — такая власть, даже если она делает успехи на текущий момент, в перспективе обречена.
Ленин ругал в частном письме мозг нации говном (в какой-то степени, увы, так было и так есть для большинства наций бывшей Российской Империи, учитывая, в каких условиях этот мозг формируется), но интеллигенцию, особенно техническую, в большинстве своем к нему враждебную, пытался сберечь даже в пламени гражданской войны. «Умников жалко», — говорил он тому самому Максиму Горькому, которому писал о мозге нации. Академика Павлова, который относился к большевикам крайне неприязненнно, Ильич приказал посадить на спецпаек, «равный по калорийности двум академическим». Не поэтому ли ему удалось построить СССР, задуманный как «государство нового типа» буквально из развалин при активном противодействии множества развитых стран?
А вот как дело обстоит в подвергнутой жесточайшей блокаде Кубе, также не относящейся исторически к развитым странам:
«Согласно статистическим данным американского указателя «Science and Technology Indicators» за 2002 год, на развитие науки и технологий на Кубе тратят значительно большую часть бюджета, чем в соседних государствах (за исключением Бразилии) и в развивающихся странах вообще. В отчете американской исследовательской корпорации RAND 2001 года, подготовленном по заказу Мирового банка, Куба названа «научно продвинутым государством» — эта оценка учитывает значительные инвестиции в науку и большое число ученых и инженеров в стране».
Бюджет Республики Куба на 2007 год предусматривает ассигнования на образование и здравоохранение в размере 22,6 процента ВВП. По количеству медиков на душу населения и продолжительности жизни Куба является одним из мировых рекордсменов, наряду с терроризирующими ее влиятельнейшими Соединенными Штатами, и экономика ее развивается поражающими специалистов темпами несмотря на крайне неблагоприятные условия: только в результате сорокалетнего эмбарго со стороны США она потеряла уже 86 миллиардов долларов. После предательства Кубы Россией объем торговли между этими двумя странами сократили с $3,6 млрд до $900 млн в год. В условиях блокады можно было тратиться исключительно на солдат и полицию, чтобы только удержаться у власти — как это делают многие. Фидель Кастро удержался по-другому. В начале 1990-х, когда было особенно плохо, народ был готов взбунтоваться. Команданте лично вышел тогда к разбушевавшейся толпе на набережную Маликон — и смог убедить ее, что нужно переждать трудные времена. Правильная расстановка приоритетов — поддержка людей труда и умственного труда в особенности позволила выдержать небывалой силы удар.
Деколонизация всегда связана с просвещением — вот почему на той же Кубе Фиделя Кастро безграмотность была ликвидирована в рекордно сжатые сроки. Обратно, колонизация влечет за собой безграмотность и мракобесие: я уже писал об этом, говоря о колонизации государством московским беларуских и украинских земель. Писал я и о том, что «угнетение окраин в Российской Империи достигалось фактически за счет угнетения «великорусского» населения». Именно поэтому научная и культурная отсталость империи была следствием не столько агрессивной внешней политики врагов (как в случае тех же латиноамериканских стран), сколько агрессивной внутренней политикой — политикой отъявленно колонизаторской даже по отношению к собственному народу, не говоря уже о народах «присоединенных».
В начале перестройки в Советском Союзе был наконец экранизирован один из величайших романов мировой литературы — «Жизнь Клима Самгина» Максима Горького. Экранизация эта как-то прошла мимо внимания «широкой общественности» (да и самому роману, настоящей энциклопедии русской жизни начала ХХ века, уделяется непростительно мало внимания), а зря. В начале каждой серии, под звуки музыки из прелестного романса «Выхожу один я на дорогу», задумчивые русские пейзажи сопровождаются бегущей строкой — очень уместное новаторство авторов фильма.
Да, тут есть над чем задуматься зрителю с первой же серии:
«1877 год… 22 год царствования императора Александра Второго • 16 лет как пало крепостное право • Население России — 100 млн. человек • Крестьян — 91 млн. человек • Рабочих — 7 млн. человек • Помещиков, чиновников, попов, буржуазии — 1 млн. человек • Солдат, полицейских, жандармов, тюремщиков, стражников — около 1,5 млн. человек • Неграмотных — 73 млн. человек • Самая низкая урожайность зерновых в Европе • Самая высокая рождаемость и детская смертность». Весьма поучительная статистика к услугам зрителя, очень хорошо подобрана — кто-то скажет, что тенденциозно, но если такая тенденциозность в принципе возможна, это уже говорит о многом. Широкий зритель может узнать в последующих сериях много интересного и о крупнейших, самых развитых городах Империи, двух ее «стольных городах». Вот сведения о Санкт-Петербурге 1895 года: «…Высших учебных заведений — 14 • Гимназий — 27 • Начальных училищ — 5 • Православных соборов и церквей — 200 • Иноверческих церквей — 26 • Книжных магазинов и лавок — 84 • Магазинов по торговле иконами — 42…» Магазинов по торговле иконами столько же, сколько полицейских участков, что весьма символично. А вот Москва 1896-го: «2/3 жителей родились вне Москвы • Каждый второй — неграмотный • Каждый десятый живет в подвале • Церкви принадлежит 1/10 городской территории • Дворянам — 1/6 • Купцам — 1/3 • Монастырей — 21 • Церквей — 313 • Библиотек — 4 • Ресторанов — 46 • Пивных — 428 • Трактиров — 574 • 1/3 городских доходов дает питейный сбор». Еще раз подчеркнем — речь идет о самых развитых городах Империи!
Такая красноречивая, собранная воедино сценаристами «Клима Самгина» статистика свидетельствует о сознательной политике насаждения безграмотности и мракобесия, политике олигархии и кабалы, исполненной враждебности к подвластным народам. Более того, эта политика продолжалась уже тогда, когда она стала экономически невыгодной и вредной — иного способа удержать народы в узде, кроме как насаждая неграмотность, влестители не видели. «Рукотворное», нарочно созданное интеллектуальное отставание Российской Империи наряду с быстрым развитием капитализма в ней, требующего определенного уровня развития интеллектуальных сил общества, порождало, в числе прочих причин, кризис 1917 года.
Нужно отдать должное первым большевикам, пришедшим к власти. Выдвинув лозунг «Знание разорвет цепи рабства», они, несмотря на все тяготы военного времени, с великой энергией приступили к ликвидации безграмотности (колоссальную роль в этом проекте сыграл как раз Алексей Максимович Горький). Впрочем, ничего другого разумному правительству и не оставалось: отставание от развитых стран стало критическим, усугубленное войной и революцией, от которых жестоко пострадала и без того тонкая и слабосильная интеллигентская «прослойка». Вся политика старой, потерпевшей поражение и приведшей империю к банкротству, верхушки состояла в том, чтобы заморозить ситуацию, уничтожить любую возможность обновления элит, — но революция сделала свое дело: плотину прорвало, и это обновление все-таки началось, с ужасами и кровью.
Новая элита должна была создаваться из того, что имелось в наличии, а имелось совсем немного. Альтернативы ликбезу не было, и он породил действительно впечатляющую волю масс к просвещению. За короткий срок действительно удалось дать народу азы образования, и это историческое достижение, которое трудно переоценить. Удалось обогатить прежде всего естественные науки именами великих выходцев из народа, совершить, используя высвободившуюся народную энергию, все те рывки и скачки, о которых с гордостью заявляла Советская власть.
С другой стороны, интеллектуальную элиту как полноценно функционирующий механизм, особенно в областях политики, культуры и общественных наук, создать предсказуемо не получилось. Не найдя новых путей, Сталин, опираясь на «вековую традицию», интуитивно возвратился к азиатской деспотии Российской Империи, которая, возродившись, немедленно и закономерно лопнула с треском: «вековая традиция» не зря показала в 1917 году свое банкротство. Нужно ли говорить, что сталинское возвращение характеризовалось диким истреблением интеллектуальных кадров, как дореволюционного, так и постреволюционного закала, и что наиболее чудовищным это истребление стало для славянских республик Советского Союза. Только-только и еле-еле родившаяся после царистского гнета и закабаления «окраин», «национальная» интеллигенция была, образно говоря, придушена в своей колыбельке.
Это усугубило общие проблемы, связанные с ликбезом. Как и всякое великое историческое явление, политика ликбеза, у истоков которой стояла еще ленинская когорта, привела не только к позитивным последствиям. Жестокий и блистательный Ницше выражался не раз в том смысле, что не дай бог каждому научиться читать. Гораздо опасней человека необразованного человек недоучившийся, исполненный амбиций и безосновательной самоуверенности. Миссия ликбеза была благородна, актуальна и насущна, он был необходим для элементарного выживания, он был одним из самых безупречных исторических действий, на наших землях, где невежество насаждалось особенно упорно, в особенности — но он имел и свои «подводные камни». Именно об этих камнях и следует честно сказать сегодня, когда они разрослись настолько, что, кажется, вылазят уже из воды…
Наряду с ценнейшими самородками ключевые места в науке и искусстве стали занимать кое-как обучившиеся, но по-плебейски хитрые «образованцы», чьей карьере активно способствовало первое в мире государство рабочих и крестьян. Немножко образования, немножко природной, «исконной» хитрости — и выходец из народа не просто входил из оного, но прямо-таки взлетал (да ведь и хитрость здесь не всегда нужна была — ну может ли свято место быть пусто?). А психология выходца, как правило, оставалась все той же самой, на каком бы уровне он теперь не находился. Существует если не милая, то понятная патриархальная узость крестьянина, его озабоченность всецело собственной хаткой и урожаем, дискурс, который Александр Григорьевич Лукашенко со свойственной ему образностью описал крылатыми уже словами «чарка и шкварка», осторожный, косный, недоверчивый консерватизм, сладостно воспетый Сергеем Кара-Мурзой. Для патриархального, крестьянского уклада эта узость не толкько не страшна, но и естественна; на уровне управления государством или владения думами она гибельна. Поговорка «в колхозе не вор — дома не хозяин», звучит не так ужасно, как «в государстве не вор — дома не хозяин». Человек, образно говоря, слабым манием руки двигавший полки, был озабочен не движением полков, а количеством мешков с картошкой в собственном подвале. Когда влиятельнейший академик, надев трико, дни и ночи проводит в сладострастном корпении на своем огородике с капустой, употребляя свою ученую карьеру или членство в абсурдном «Союзе писателей» всецело на то, чтобы достроить третий этаж или купить немецкий насос, он страшно далек от вольтеровского Кандида. Нет ничего плохого в возделывании огорода, только хорошее, но когда это возделывание подменяет собой важные для общества профессиональные функции человека, не лучше ли этому человеку и заняться возделыванием профессионально?
Тот, для кого работа является всецело приложением к огороду или просто теплым местечком, всегда озабочен тем, чтобы на это теплое местечко не попал никто умнее его. Отсюда и появляется мощнейшее антиинтеллектуальное лобби на самых высоких уровнях общества. Вот, например, пишет российский математик:
«На содержание диссертации везде и всегда смотрят (и смотрели, и будут смотреть!) в последнюю очередь. Ибо учёная степень — не медаль за хороший результат.
Оценивают (и оценивали, и будут оценивать) следующее:
а) Кто и почему поддерживает соискателя?
б) Какую роль (причём не только и не столько научную, сколько административную!) будет играть соискатель в сообществе в случае успешной защиты?
Именно поэтому некоторые даже с нулевыми результатами становятся (и становились, и будут становиться) докторами и даже академиками, а другие, с гораздо более сильными результатами, оказываются (и оказывались, и будут оказываться) за бортом».
Нечего говорить о том, что наиболее сильно и серьезно воинствующая антиинтеллектуальность ударила по «провинциям», как это неоднократно случалось уже в истории «объединенных» земель. Провинциальность и антиинтеллектуальность, обе такие трудно преодолимые, замечательно ложатся друг на друга! Здесь вновь потрясающее сходство исторических судеб Беларуси и Украины, на этот раз, увы, роковое.
Вот украинский писатель Владимир Нестеренко рассуждает о положении дел в украинской литературе:
«Украинской литературы не было, хотя были уроки украинской литературы и союз писателей… В то же время, русская литература была, хотя плохонькая, хроменькая и кривоватая. Деревенская какая-то проза, антисемиты с вилами наперевес, столичные образованные семиты очень ценили.
Дело в том, что из Запорожья украинский писатель мог уехать в Днепропетровск, из, из Днепропетровска в Киев, а из Киева в Москву. Русскому же ехать было некуда, вот и приходилось писать по месту жительства, на Родине.
У нас же, в (или на, хотя лучше всего «на Вукраине») Украине царствовал жлоб, хуторянин, он был везде (забегая вперёд, можно сказать, что он и сейчас везде), в Союзе писателей и в Союзе журналистов, в Союзе театральных деятелей и Союзе художников, даже в КГБ, основной искусствоведческой организации, тоже был он. Жлоб — это в некотором роде антитеза мировому еврейству. Если евреи (не в смыслек представители одного из маленьких, но великих мировых народов, а как источник всех унглюков, так понимал их Дедушка Гитлер) работают порознь, а объединяются в беде, то жлобы работают вместе, а в беде разбегаются или выдают/продают друг-друга».
А вот беларуский писатель Александр Бурьяк говорит о беларуской культурной жизни:
«…Прочная оборона нескольких хорошо пристроившихся мужичков, строго следящих за тем, чтобы никто вперед них не высунулся. Вообще, специфика белорусской культурной жизни состоит в том, что в каждой ее области — будь то эстрадная музыка, литература, философия, любая отрасль науки или что-то еще — окопались три-пять энергичных, плодовитых и хорошо ладящих с властями корифеев, которые в творческом отношении либо давно выработались, либо всегда недотягивали. Людям действительно талантливым очень трудно в таких условиях пристраивать свою продукцию и пробиваться к общественному положению, дающему возможность существовать без слишком больших проблем. Во всякой стране есть тенденция заполнения верхних ступенек социальной иерархии шустрыми бездарями, но Беларусь представляет собой в этом отношении какой-то уж слишком яркий случай. Поэтому когда с какой-нибудь трибуны напыщенно говорят про интеллектуальный потенциал Беларуси, меня коробит. Это себя, что ли, граждане академические старопёры, вы считаете интеллектуальным потенциалом?! Вы жалкие имитаторы и приспособленцы. Вы даже свою халтуру не можете сделать без вопиющих ошибок. Все здоровое, самостоятельное, свежее вами душится в зародыше или загоняется в подполье. Действительные белорусские интеллектуалы преимущественно мучаются в трущобах от бескормицы или работают на заграничного дядю. Беларусь — кладбище творческих талантов, чиновничья республика. Все, кто мог, сбегали из этой интеллектуально затхлой среды: раньше — в Москву, теперь — на Запад».
Новая ликвидация безграмотности, создание самостоятельного и мощного интеллектуального потенциала является одной из главных сегодняшних задач. Национальное строительство в наших странах немыслимо сегодня без строительства интеллектуального. Как говорил не раз помянутый здесь великий русский писатель Максим Горький:
«Отсюда еще раз с полной очевидностью вытекает необходимость культурно-просветительной работы — немедленной, планомерной, всесторонней и упорной».
Хуторяне, бандиты и менты, засевшие сверху, нам не помогут, более того — сознательно будут нам мешать. Своею собственной рукой и только ей можем мы действовать. Ну так и давайте действовать, объединяясь, помогая друг другу, солидарно и бескорыстно. Просветители всех стран, объединяйтесь!
Лично Товарищ У
