Совершенно понятно, что социальное пространство нашей великой родины погружено сегодня в беспросветный хаос, посреди которого журналист – в сущности, пишущий обыватель со смешными представлениями о мире – потерянно блуждает, пытаясь подкормиться у сильных мира сего. Катастрофически деградирует социологическая понятийная система: рассуждают о «высшем» и о «среднем» классах, имея в виду критерий дохода, в то время как эти понятия являются сугубо культурными. В Англии представитель upper class может жить на скромную зарплату преподавателя, а пресловутый middle ворочать миллионами фунтов стерлингов. Суть в том, что в России в течении последних 85-и лет не существует элиты. Элита не относительное понятие, это вполне определенная перманентная часть человечества, имеющая на протяжении последних четырехсот лет ядро, состоящее из одних и тех же фамилий, кланов, воспроизводящая один и тот же человеческий тип, преследующая одни и те же, не меняющиеся на протяжении как новой, так и новейшей истории, задачи. В эту элиту нельзя войти, украв миллиард долларов на сибирской нефти, избравшись на деньги братвы губернатором, и даже став харизматическим президентом. В эту элиту практически вообще нельзя войти, потому что ее главная характеристика - отсутствие ротации «кадров» и персональная субъектная определенность на планетарном уровне.

В 1917 году в Российской империи, которая управлялась одним из сегментов мировой элиты, произошел уникальный для новой истории сбой, и этот сегмент был отстранен от власти в масштабах одной шестой суши. Видимо это произошло потому, что российская часть мировой элиты (мы подчеркиваем: не «российская элита», а российский сегмент!) была не самой влиятельной, не самой успешной. Петр I провел политическую реформу в своей стране по британскому образцу: самостоятельно возглавил церковь, одновременно добив наследственных олигархов-бояр. Разница лишь в том, что в Англии то была католическая церковь, которая потерпев поражение там, тем не менее осталась как таковая в мире. В России упразднение патриарха и подчинение церкви чиновничьему синоду фактически лишило российскую монархию «небесного измерения». Именно поэтому в России и смогло произойти политическое чудо: повторение судьбы английского Карла I и французского Людовика XVI – судеб, заложивших основу новой истории – с Николаем II уже в ХХ веке в условиях, когда архаическое цареубийство уже не должно было больше иметь место.

К власти в России в 1917 году пришла определенная группировка контрэлиты. «Контрэлита», так же как и элита, является безусловно международным всемирным космополитическим феноменом. Однако, в отличии от реально властвующего полюса его оппонент обладает гораздо меньшей персональной определенностью. Контрэлита – не стабильная корпорация одних и тех же кланов. Это живое подвижное меняющееся скопление личностей, каждая из которых не вписана в династическую преемственность. Единственно стабильным аспектом контрэлиты сквозь все исторические поколения остается ее генотип: одинокий герой, представитель касты воинов, выпавший из классовых и родоплеменных парадигм и вставший на позиции сознательного бунта против установленной иерархии.

Россия в 18 и, особенно, в 19 столетиях была местом интенсивного формирования контрэлиты как доминирующей общественной группы. Наиболее острым контрэлитным документом в этом плане стал роман Ф.М. Достоевского «Бесы». Характерным атрибутом социальной атмосферы «Бесов» является радикальное смешение разноклассовых элементов, сплавленных воедино общей ненавистью к существующему и готовность к беспорядкам, смерти и крови. «Смерть» вообще выступает руководящим принципом внутренней мистики контрэлиты, так же как «жизнь» (не в пошлом буржуазном, конечно, смысле) стоит в центре корпоративного мировидения элиты.

Здесь же необходимо отметить и традиционную роль еврейства в судьбах противостояния элит и контрэлит, по крайней мере на Западе и по меньшей мере со времен позднего Средневековья. Особая роль евреев в западной политике связана с тем, что феодалы, противостоящие церкви, обращались к ним как к союзникам, имеющим международную финансовую оргструктуру и связи. Именно благодаря этому была преодолена изолированность и маргинальность еврейского конфессионального анклава в Европе. В России выход радикальной части беднейшего еврейства за рамки гетто стал возможным благодаря союзу с контрэлитой – ставрогиными и верховенскими, в типологии Достоевского. Вряд ли, даже не смотря на особую слабость романовского режима, контрэлита смогла бы прорваться к политической власти без поддержки беднейшего радикального еврейства – исторических наследников зелотов, сражавшихся против римского господства. Однако не следует и всерьез относиться к излюбленным монархо-патриотическим тезисам о «еврейском» характере большевистской революции. В последнем счете ее ударной силой был сплав балтийских братишек с деклассированным дворянством при широкой опоре на вооруженного сектанта.

Этот уникальный прорыв контрэлиты к власти был нейтрализован Сталиным и его деидеологизированной неоимперской бюрократией с начала 30-х годов. Те, кого Сталин поднимал на руководящие посты, а также их физическое и социально-генотипическое потомство не становились элитой; как мы сказали в самом начале, элиту можно уничтожить, но ее нельзя создать. После разгрома контрэлиты, которая до этого уничтожила элиту, Россия стала страной вообще лишенной этого фактора как в позитивном так и в негативном аспектах. Бюрократический контрреволюционный режим, возобладавший благодаря Сталину в СССР и продолжающийся в агонизирующей форме сегодня, систематически преследовал, бросал на пулеметы в Отечественной войне, травил в ГУЛАГе, выбивал в «горячих точках» все те ресурсы, которые могли бы быть мобилизованы в «пассионарном луче». В итоге, Бжезинский имеет ввиду именно это, говоря о России как о черной дыре. Это - техническое выражение, описывающее территорию, которую не контролирует соответствующий сегмент мировой элиты. Тем самым это особо опасная территория, ибо теоретически остается шанс, что контрэлита может повторить в ней опыт 17-го года. Поэтому для мирового правящего класса крайне важным является то, чтобы в России действовала четко отработанная система предотвращения пассионарных социально-политических инициатив, чтобы эта «черная дыра» охранялась качественными «сталкерами».

Смысл политического режима, действующего сегодня в нашей стране именно в этом. Кремль – не элита, бандиты – не элита, олигархи – не элита. Это сброд, которому настоящая элита поручила быть смотрящими на зоне под названием Россия и не допускать того, чтобы новое поколение контрэлиты начало бы «резать актив и сук». Этим же объясняется и особая контрреволюционная роль еврейского фактора в современных российских условиях, так же как 85 лет назад у этого же фактора была особая революционная роль. Помятуя о социальной мобильности евреев, мировая элита, в которую евреи в действительности никогда не входили и не входят, просто подкупает их, чтобы не допустить их смычки с радикальными революционными силами. И здесь на первый план выступает организация российско-исламского противостояния. Ведь сегодня именно ислам становится громадной цивилизационной базой, на которую может опереться современное поколение международной контрэлиты, никогда не упускавшей из вида нашу страну.

Гейдар Джемаль