Михаил Магид

К написанию этой статьи меня побудили две вещи. Первая — знакомство с феминистками. Вторая изучение текста известного американского анархиста Боба Блэка «Феминизм как Фашизм». Данная статья может рассматриваться, как рецензия на Блэка. Боб Блэк вообще слывет неполиткорректным мальчиком. Оно и понятно. В США политкорректность давно уже стала орудием в руках правящих элит. Группы, контролирующие СМИ, в том числе и влиятельные феминистские лобби, используют ее, чтобы заткнуть рот всем неугодным. Но разговор не о ней, а о феминизме.

Итак, Блэк наехал на феминизм. Почему, за что? Прежде чем ответить, задумайтесь над другим вопросом, а вам нравятся феминистки? Только честно? Полагаю, большая часть читателей, не относящихся к левой тусне ответит отрицательно. И дело тут совсем не в патриархальных стереотипах. В самом деле, разве могут вызвать симпатию у нормального человека, такие образы, широко тиражируемые кинематографом, как Солдат Джейн? И кому по душе истерички, придирающиеся к каждому вашему слову? И то им не так, и это не эдак. Российское ТВ недавно демонстрировало художественный фильм, со следующим сюжетом: молодая женщина, студентка университета, отправилась отдыхать с тремя преподавателями, напилась, заигрывала с ними, и дело кончилось груповым сексом. Что ж бывает. Вольному воля. Но после акта соития она решила, что ее изнасиловали (хотя, по сюжету фильма ей никто ничем не угрожал, и никто ни к чему не принуждал). Оказывается, тут все-таки был момент принуждения мол, один из этих мужчин властно с ней разговаривал, чем пробудил воспоминание об отце, которому она привыкла подчиняться, который был диктатором в семье, из которой мама ушла + ей не хотелось, а вот пришлось трахнутся с этим мужиком и еще с двумя другими! Сумасшедший дом, который построил доктор Фрейд, оказался как нельзя кстати: барышня подала на обидчиков в суд, их признали виновными в изнасиловании, засудили, с позором изгнали из университета, арестовали... Вот так. Слава демократии! Любопытно (в фильме этого нет), удалась ли карьера молодой женщины после того, как наказали обидчиков? Ведь фильм, так во всяком случае написано в аннотации, поставлен на основе реальных событий. Что-то подсказывает мне, что ее карьера пошла в гору. С таким-то паблисити. Да и кто с ней теперь свяжется, в миг засудит проклятых сексистов!

Кинематограф кинематографом, но вот что рассказывает один знакомый, работающий преподавателем в американском университете. Однажды он пригласил к себе в кабинет для деловой беседы коллегу-преподавателя (женщину). Пропустив ее, он закрыл дверь на ключ, чтоб им не мешали посетители. Вдруг, она, обернувшись к нему, спрашивает: Вы что это делаете? Как вы можете? Это что, намек? Не будь дураком, профессор немедленно открыл дверь и тут же пригласил в комнату секретаршу, засвидетельствовать, что ничего не произошло. А после побежал к своему адвокату. Ты все сделал правильно, — заметил тот. Сейчас конкуренция жестокая, она могла все что угодно выкинуть, ты бы потом, всю жизнь отмывался, только было бы поздно, потому что она, или ее подруга, села бы на твое кресло.

А вот другой пример. На конгрессе немецких леваков, молодая женщина взяла слово. Я женщина и цыганка, — сказала она, — а на меня никто не обращает внимания. Нет, вы подумайте! Никто не позаботился, чтобы предоставить мне слово, никто не вписал меня в список выступавших. Я, правда, ни о чем таком не просила, но ведь могли и сами позаботиться, понять, да где им. Проклятые мужики! Секситы, патриархалисты, шовинисты!

И что вы думаете? Съезд раскололся на мужскую и женскую половину, заседавшие отдельно, начались ссоры, истерики. Скандал вышел грандиозный. Я даже не хочу тут ничего комментировать, ведь это безумие.

Так скажите, за что их, феминисток, любить? Блэк, я бы сказал, копает глубже. Отбросим в сторону метафоры и гиперболы. То, что называется радикальным феминизмом, это вообще фашизм. Так в США феминистские активистки при поддержке некоторых анархистов заставляют прокуратуру открывать дела против распространителей порнографии. Дело не в том, что кого-то волнуют права владельцев порноиндустрии. Но, во-первых, хороши анархисты с опорой на прокуратуру, а во-вторых целевые атаки именно на порнографию выдают, по мнению Блэка, продуманную политику. Каждое фашистское движение уверяет свою фокус-группу, что она одновременно и лучше всех остальных и подвергается самому жестокому угнетению. Разве немцы проиграли первую мировую войну? Да это невозможно по определению, следовательно их просто предали (ну, вы знаете, кто). Феминистки из Движения Против Порнографии утверждают (в интервью канадскому журналу Kick it Over), что мужчины (исключительно) создали цивилизацию, уничтожающую природу и низводящую женщину. Видимо, если бы за дело взялись женщины, то с природой все было бы в порядке, и с женщинами — вот только куда-то мужчины бы подевались, верно? Ну, примерно, как евреи, угрызавшие благородную плоть немецкой нации. В соответствии с феминистскими декларациями мужчины ничего или почти ничего не понимают в истиной природе женщин. Это утверждение сродни националистическому или расистскому отграничению от других народов: у каждого мол, своя система координат, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и не сойтись им вовек. Но тогда логично предположить, что этот барьер действует в обе стороны. Именно так думают новые правые, позиционирующие чистоту и несмешение наций (рас) как идеальный общественный принцип. Однако, хотя многие феминистки одобряют женский сепаратизм (не жить, не есть, не спать и не трахаться с мужиками, создать свой, отдельный от мужчин мир), они заходят дальше, чем новые правые, сближаясь с фашистами. Оказывается, что женщины, или, во всяком случае их радикально-феминистский авангард, отлично понимают мужчин. Так, они уверены, что для мужчин порнография неразрывно связана с изнасилованием. Обращая знаки: не значит ли это, что римский папа, как он и сам говорит, есть главный эксперт по женщинам и сексу?

Рискну, вслед за Блэком, отметить, что ни черта феминистки не понимают в порнографии. По моим наблюдениям, подавляющее мужчин старше подросткового возраста порнография обычно не прикалывает, поскольку они считают ее тупой и неопрятной, и еще потому, что реальность лучше. Некоторым моим знакомым она, наоборот, нравится, но это люди, совершенно неспособные на изнасилование. Лично у меня порнография ассоциируется с работой каких-то больших, смазанных прогорклым маслом машин: туда-сюда-обратно, чух-чух, поршни, колеса, шестеренки... в общем не понимаю, что в этом интересного, и тем более не понимаю, причем тут изнасилование. Но феминистки знают лучше. Между прочим, не исключено, что благодаря феминисткам, стирающим грань между порнографией и изнасилованием, эта грань действительно исчезнет, и люди начнут думать, что изнасилование это и в самом деле что-то столь же обычное и безобидное, как порнография. Тут примерно такая же ситуация, как с сионизмом. Сионисты, контролирующие значительную часть влиятельных СМИ, кричат, что всякий, кто критикует сионизм и израильскую политику, антисемит. Нападки на Израиль это одна из форм антисемитизма. Но, поскольку Израиль, это действительно гнусная националистическая диктатура, оккупирующая чужие земли, и это ясно большинству людей, то выходит, что и антисемитизм — штука вполне нормальная. Не так ли? Для меня не так, и для Блэка не так. Но феминистки, так же как и сионисты сознательно или бессознательно провоцируют в обществе очень опасные настроения.

В среде германских левых радикалов вообще стирается грань между изнасилованием, и несанкционированным прикосновением к телу. Не врубаетесь? Ну вот, к примеру, танцуют мальчик с девочкой. Он хочет ее поцеловать. Но прежде, чем это сделать, он обязан спросить: товарищ, а можно ли мне вас поцеловать? И он не может быть уверен, что не получит в ответ удар по морде и гневную отповедь, что его не выгонят из коммуны за изнасилование. Не знаю, как у кого, а у меня, после этого рука не поднимется к ней прикоснуться. И не только рука.

Но природа берет свое. По моим наблюдениям, немецкие мужчины из левацкой среды, предпочитают спать с цивилками, а не с товарками. Страх потерять эрекцию — это такая мощная штука, что никакие феминистские догмы с ним справится не могут. Однажды я присутствовал на вечеринке у одного левака, где толпились женщины с холодными жесткими взглядами, намекающими на неминуемую кастрацию. Мне было грустно. И тут вдруг входит в комнату юное белокурое создание (подруга одного из леваков) похожее на помесь Марики Рек с Лени Рифеншталь, со словами: ребята, кто-нибудь угостит фрау сигаретой? И поднесли, и как на нее смотрели! Эх вы, ребята. Зачем же врать, что вы любите феминисток?

Если вам еще не надоело, обратим взгляд на наших собственных, отечественных феминисток. У нас выходит несколько феминистских журналов. Один из них называется Жест. В нем мы можем обнаружить тексты о французских феминистках, добившихся выселения мужчин из коммуны, с тем, чтобы создать там свою, Обособленную Женскую Группу. Там же, только в другом номере журнала, вы сможете прочесть статью Я ненавижу мужчин, содержание которой, впрочем, не нуждается в комментариях, потому что полностью исчерпывается названием. С другой стороны анархистская газета Воля (вообще-то не феминистское издание, а гетеросексуальное) недавно предоставила целый номер феминисткам, главным образом официальным, либеральным. Не без интереса я прочитал там интервью небезызвестной Ольги Липовской. В 1990м на конференции правозащитников в Вильнюсе, сия особа заявила, что женщинам в СССР (помните, был такой) плохо потому, что они практически не представлены в высших органах власти, в ЦК КПСС, Политбюро, в руководстве КГБ. Сегодня Липовская, на страницах анархистского (?) издания утверждает, что у женщин та же проблема, и поэтому они должны стремится захватить и подчинить себе руководство крупнейших корпораций, институты власти, СМИ...

Честно говоря, мне не очень интересно даже разбираться в мотивах феминисток, тем более, что они, как правило, прозрачны и, что называется, лежат на поверхности. У одних это видимо просто ненависть к мужчинам, связанная с личными комплексами и обидами. У других (некоторые лесбиянки) — конкуренция с мужчинами-гетеросексуалами за женщин. У третьих — элементарная борьба за власть, и за контроль над финансовыми потоками. Надо просто называть вещи своими именами. Тогда быстро выяснится, что королева голая.

* * *

Значит, Вы призываете вообще поставить на феминизме крест? спросит читатель.

Да нет. Ни крест, ни полумесяц, ни звезду Давида я туда ставить не призываю. Просто я думаю, что надо положить конец некоторому непониманию. Феминизм весьма разнородное явление. Нас ведь не удивляет, что большинство профсоюзов, вроде бы призванных, как гласят их уставы, защищать интересу трудящихся, на самом деле купленные и желтые, давно забыли о своем предназначении, служат теперь администрации и хозяевам предприятий. Вот и с феминизмом точно так.

Зародившись, как восстание против угнетения, женское движение поставило во главу угла важнейшие вопросы. Бесправие женщин, бывших в недалеком прошлом, а зачастую остающихся и сейчас жертвами семейного и фабричного деспотизма дикое, вопиющее, омерзительное бесправие. Оно должно было стать и стало основой протеста. Но надо помнить о словах, сказанных представительницами крупнейшего в истории женского анархистского движения Мухерес Либрес (Свободные Женщины): «Мы отвергаем феминизм, потому что он стремится разобщить мужчин и женщин, и тем самым мешает их единству в рамках борьбы против капитализма и власти».

Не могу здесь удержаться, приведу цитату из замечательной книги Исраэля Шамира «Сосна и Олива» (о ней как-нибудь в другой раз):

Моавитяне — народ, родственный израильтянам, язык их близок к ивриту, но жили они далеко — в Южном Заиорданье. Местные хананеяне были еще ближе к евреям по языку и обычаям. История Руфи показывает, что браки межплеменные были делом обычным, и что таким образом с годами была решена проблема национальностей. Брак Руфи и Боаза был заключительной главой книги завоеваний Иисуса Навина. «День поссорит, ночь помирит» — говорит русская пословица об уникальном сакральном таинстве, способном соединить двух людей в единый союз. Можно сказать, что выход соития — иногда единственный выход из тупика в отношениях между людьми — и между народами. Майке, посетивший несчастный Кипр в пятидесятых годах, задолго до раздела и гражданской войны, указал на источник его бед в излишней добродетели дев и жен. Там, где люди слишком серьезно относятся к девичьей невинности, мужчины неизбежно занимаются войной, писал этот остроумный венгр. В этом что-то есть. История с Руфью указывает возможный выход из столкновения двух общин, и именно этот выход был найден в дни Судей. Преклонение перед невинностью и честью характеризует статические, застывшие общества; и наоборот — половая свобода отличает общества в состоянии динамического развития и революции. Так, рыцари Средневековья преклонялись перед невинностью и ценили честь превыше всего, но Возрождение с его Бокаччио и Рабле увлеклось сексом, как «дети цветов» шестидесятых годов нашего века.

Пуританизм и застой против секса — тому свидетели Эзра, королева Виктория, Сталин и нынешняя рейганистская Америка (если бы не было СПИДа, они бы его придумали). Революция и динамика — за секс, и тому свидетели Руфь из Моава, Александра Коллонтай и Америка шестидесятых годов. Точнее всех выразил это Джеймс Джойс в «Финнегановых поминках»: «and the world is maid free», точностью каламбура: освободить мир — значит, освободить его от девственниц. Не случайно в Южной Африке в самый темный период ее истории секс между белыми и черными был запрещен законом, не случайно «Палестинка» Соболя, намекающая на возможность полового сожительства между евреем и палестинкой, вызвала бурю. В странах, где любовь между общинами была возможной, история складывалась более мягко — на Таити, где люди с частью таитянской крови называют себя таитянами, в Новой Зеландии, где практически не осталось чистокровных маори, в Бразилии, где возникло смешанное общество. Англичане в Африке и Индии провалились именно потому, что не смешивались с местным населением — в отличие от португальцев Мозамбика и Бразилии.

В современном Израиле нет не только смешанных браков между израильтянами и палестинками — практически нет даже случаев изнасилования палестинских женщин. Казалось бы, на это грешно жаловаться — но, видимо, общины разуверились в возможности человеческого восприятия друг друга. Как и на Кипре, немалую роль в сексизоляции играет религия, порядком изменившаяся со времен Руфи. В традиционном обществе Судей, в палестинской идиллии еще не исчезли «кдешот», жрицы любви, соитием служившие Астарте, а не Мамоне. В полнолуние Ава деревенские девушки выходили в виноградники искать счастья и свободы — как северянки в Иванову ночь. Молодоженов не звали в народное ополчение в те годы любви и вина, от которых остались у нас самые древние мотивы «Песни Песней».

Дело, конечно, не в словах. Дао признесенное, не есть истинное дао. Существуют группы называющие себя феминистскими, и при этом активно взаимодействующие с мужчинами в рамках общей анархистской практики.

Что такое борьба против власти и капитала, как не солидарность и любовь между людьми, как величайший в истории оргазм? Мы должны вернуться к истокам анархизма, вспомнить о том, что Парижская Революция 1871 г. не случайно была прозвана революцией канкана. Что аргентинское танго, фривольное, вызывающее, провоцирующее, и, с точки зрения большинства современных феминистских пуританок, невыносимо мачистское, было запрещено в Аргентине в начале 20 го венка, потому что оно было танцем рабочих кварталов и предместий, танцем анархистов, танцем-вызовом. Что в Испании в 1936 г, в июле и августе, во время восстания, на баррикадах было зачато огромное количество детей. Что 1968 год во Франции был годом величайших сексуальных свобод, а не Годом Поисков Мифических Насильников, Нагло Посмевших Коснуться Девичьего Плеча.

Среди феминисток есть замечательные люди, которые все это понимают. К таковым относится, например, Риан Айслер. Ее книга Чаша и Клинок , это, прежде всего, великолепная утопия. Женское и мужское начало, утверждает Айслер вслед за даосами и обитателями древнего Крита, органично дополняют друг друга. Они борются и мирятся, противостоят друг другу и сливаются в единстве. Для полноценной жизни людям нужно и то, и другое. Ключ лишен смысла, если нет дверей. Двери, прикрывающие сокровенное, лишены смысла, если нет ключа, способного их отворить. Жар и холод, высота и глубина, свет и тьма, небеса и земля; вместе они создают ощущения, настроения, пространство, вселенную, мир.

Михаил Магид. Прислано Исраэлем Шамиром.