Когда народ, сильный и мужественный, плачет —
несправедливость содрогается!


  В шумном и пыльном городе, в котором я живу, рядом с шумным и пыльным вокзалом есть шумная и пыльная улица. Толпы шумных и пыльных человеческих особей шляются по этой улице взад-вперед, шумя и пыля. Я и сам, шумя и пыля, шляюсь по ней. В одно из таких шляний, у входа в магазин, видел я бабку, старенькую, сморщенную, очень бедно, но подчеркнуто чисто, одетую. Постелив на асфальте желтую, в прямом и переносном смысле, газету, бабушка разложила на ней нехитрый свой скарб. Это были старые, очень потрепанные, но не раритетные, а макулатурные в общем-то книги. Мое внимание привлекла брошюрка, озаглавленная «Когда народ, сильный и мужественный, плачет — несправедливость содрогается!» — а надпись венчал портрет весьма мною уважаемого Фиделя Кастро.

Когда народ, сильный и мужественный, плачет - несправедливость содрогается!«Сколько?» — спросил я бабушку. Та очень удивилась и ответила не сразу, назвав совершенно смешную сумму. Я полез за кошельком, бабушка удивилась еще больше.

Надо сказать, нет ничего более душераздирающего и трогательного, чем бедные чисто одетые старушки. Нельзя со спокойной совестью смотреть в их выцветшие очи. А эта бабка к тому же принадлежала к вымирающему поколению бабок в платочках. Приехавшие некогда из деревень к своим обосновавшимся в городе детям, они навсегда сохранили в себе особую, деревенскую потусторонность, эдакую бескрайнюю печаль полей… Они всегда были людьми другого, ненашенского мира, ни черта не понимая в сумбурной и бестолковой, в общем-то, городской круговерти. Как красиво сиживали они на дворовых лавках, перепевая на все голоса таинственные бесконечные сплетни. Теперь на смену им приходят бабки с завивками, из суетных городских вертихвосток; эти на лавках уже практически не сидят, все больше торча друг у друга на кухнях, и сплетни у них уже совсем другие. А лавочки заполняют алкаши. Вымирают бабки в платочках.

Моему поколению свезло — почти у каждого из нас имелась такая вот бабуля из Нагваля. Через нее держалась хоть какая-то связь с неторопливой раньшей жизнью, с воздухом без автомобильного смрада и землей без асфальтовой корки. Нынешнее поколение гораздо беднее, у них и этого нет. Живут в коробках, слушают своих децлов, пожирают карамельки чупа-чупс, и ничего им кроме этого не нужно.

Так вот, полез я за кошельком, вытащил сумму побольше и сунул бабушке, гнусно заявив, что сдачи не надо, чувствуя себя сраным благодетелем, Аркадием Ивановичем Свидригайловым. Имеем ли мы право на подобные благодеяния, имеем ли право фертом стоять перед подобными бабулями, снисходительно осчастливливая их? Впрочем, бабуля весьма обрадовалась. «Ох спасиба, бярытя, бярытя. Вы пасматрытя, какая ета книжка! Тутака ешчо бумажка унутр вложана, па ей и другия книжки заказаць можна. Я вам и ее дам — бясплатно!» Действительно, в брошюру с портретом Фиделя была вложена брошюрка поменьше: «Каталог книг, имеющихся в магазине «Юридическая книга» (по состоянию на 15 октября 1975 года)». Вот так.

Каталог книг, имеющихся в магазине «Юридическая книга» (по состоянию на 15 октября 1975 года). Стр. 1 «Тутай я и стою», рассказывала довольная бабка, «Милицанеры ужо меня и не трогаюць, другие вона цыгареты продаюць, их и то не гоняюць. Милицанеры-та раней да мяне падхадзили, и гразилися и возмушшалися, а цяперака тольки мимо идуть: «Что, старая, стоишь?» — «Стою». — «Ну, стой». Вы паглядиця, у мяне здеся ишо книги есць. Вот, наверна, хорошая». Хорошей книгой оказалась «Пионеры-герои» в красивой красной обложке, она была самая новая…

Тяжко вспоминать старенькую бедную бабку, которая никогда не прочтет сие правдивое произведение. Мимо нее семимильными своими шагает наш ублюдочный прогресс, интернеты, FUCKсы, компьютеры. Да что прогресс! На кой ляд сдался бабке Internet? Ей ведь нужно так мало! Элементарное право погреться на старости лет в солнечных лучах, спокойно сидя на скамейке, радостно грызя пережаренные семечки отнято у нее навсегда. На холодном ветру общественного равнодушия зябнет она, тщетно ожидая покупателя ветхих книжонок о пионерах-героях, мрачны и неприютны ее последние дни на земле. Подняв на плечах своих огромную страну, которую потомки впоследствии играючи опустили в грязь — опустили вместе с поднявшими, — такие вот бабки и дедки ничего за это не получили. Ничего.

Возвращаясь домой, я вспомнил еще одну похожую бабку. На рынке, среди шмоточников и мордоворотов, стояла она одиноко, и весь товар ее составляла очень старая и потрепанная пальма в кадке. Последняя подруга.

Бабкина брошюра содержала «Речь Главнокомандующего Фиделя Кастро Рус, Первого Секретаря Коммунистической Партии Кубы и Премьер-Министра Революционного Правительства на траурном митинге, посвященном прощанию с жертвами американской диверсии 6 октября, в результате которой был разрушен в полете самолет Кубинской авиационной компании.» Речь, как всегда, была великолепна. Чего стоят хотя бы вынесенные в заголовок слова. «Когда народ, сильный и мужественный, плачет — несправедливость содрогается!» Может, поплачем, а?

Лично Товарищ У

Записки сумасбежавшего



Товарищ У Новости сайта Галерея Вершки Корешки
Разное tov.Ленин Ссылки Гостевая ЖЖ

Рассылки Subscribe.Ru
Запрещенные Новости

free web hit counter