Что дела у нас тут везде, на постсоветском пространстве, швах, не вызывает сомнения ни у кого — ни у бабки, что в поисках провианта исследует мусорный бак, ни у владельца автостоянки, который, несмотря на достигнутую зажиточность, с не меньшим рвением исследует интернет, мучительно выбирая, куда свалить. Украина изобрела свой метод коллективной психотерапии. Майдан — не только площадь Тахрир, но и площадь Сан-Марко. Когда страсти доходят до критической точки, нация выходит на красочный нигилистический карнавал, сравнимый с венецианским если не по разнообразию костюмов, то по массовости и накалу так уж точно. (Встречаются, впрочем, и разнообразнейшие вышитые рубашки, я сам видел маленькую комнатную собачку в прелестной вышиванке.) Троллинг властей предержащих, по-малороссийски ядрёный и солёный, начинается! «Разом нас багато, нас не подолаты» и т. п. Всегда бесстыдные и безнаказанные люди власти мрачнеют, сдёргивая жалюзи в кабинетах и ручки в унитазах.

Сегодня, впрочем, уже не сдёргивают: власть научилась пользоваться Майданом и довольно успешно и спокойно им рулит, пользуя в международном торге. А в 2004-м посредством народных стояний и гуляний удалось даже провернуть какую-никакую «рокировочку» в чиновных верхах. Над ним, над Майданом, носился всё же тогда дух революции, чёрной молнии подобный. И пусть буря и не грянула, но в президентское кресло действительно усадили же карнавального Пьеро, при массовых плясках, сценах и энтузиазме. Иное дело, что, судя по президентскому сроку от 2010 года, Арлекин-таки оказался не дурак, вернувшись тихой сапой, да и всеобщие восторги от народного любимца как-то очень быстро поутихли.

Будем циничны, впрочем, толпа, сколь угодно большая, далеко не народ. Оценки нынешней евромайданной толпы колеблются от сорока до ста тысяч, но от 45 469 800 человек населения Украины это в любом случае очень малая часть. Другое дело, что это — часть активная, а политику делает всегда тот, кто активен, даже когда он в меньшинстве. А уж если этому активному удаётся создать послушную толпу, тогда он фактически непобедим.

Мне не по нраву охлократия, власть толпы, несправедливая и истерическая; поэтому я не разделяю креативных восторгов по поводу майданов, даже таких пока мало себя проявивших, как нынешний. Часто приходится слышать, что майданы свидетельствуют о становлении пресловутого гражданского общества. Но тогда нужно говорить не о становлении, а об исторической преемственности: в начале прошлого века Майдан тоже случался неоднократно, только, по грубости нравов, назывался погромом.

Разумеется, в самом факте того, что нация способна вычленить из себя деятельную толпу, уже есть немалый позитив. Как писал я когда-то о том ещё, первом, Майдане: «Во-первых, сам факт существования народных пафоса и энергии на постсоветской территории есть повод для оптимизма и показатель духовного здоровья нации — даже если ориентиры, выбранные этой нацией, ошибочны. В абсолютно нездоровой, тупиковой ситуации, в полнейшем материальном и духовном неблагополучии, нация демонстрирует политическое полнокровие, гражданскую энергию и идеологическую веселость — а это дорогого стоит во времена тотального упадка.

Во-вторых, сам факт свободного проявления народных эмоций, пусть инспирированных, пусть даже несамостоятельных, есть факт положительный в стране, где властный произвол находится в порядке вещей (чиновничьим самодержавием больно ныне подавляющее большинство республик бывшего Советского Союза). Повторюсь: в результате событий тех дней чиновник не мог не ощутить народ как грозную силу, и сам народ не мог не ощутить себя как таковую же. Сегодня он чувствует себя разочарованным и обманутым, променявшим шило на мыло — и всё-таки Майдан, тот самый мелкобуржуазно-националистический, цэрэушный Майдан, дал ему уверенность в себе и возможность почувствовать собственные силы».

С другой стороны, во-первых, в результате охлократических судорог в ситуации политического безрыбья на испещрённую рябью негодования народного поверхность всплывает из глубин самый катакомбный дефекат. Злодеи даже не опереточные, но кукольные, оранжевые, как клювик попугая, вечные маргиналы, исполненные брызжущей ненавистью ко всему и всем, тошнотворные патриоты, ревнители шароваров и мовы — сегодня они учат вас, как разговаривать, а завтра станут учить, как думать, гормональная, что неплохо, но безмозглая, что печально, молодёжь («Хто нэ скачэ, той москаль!» — вопили они, согреваясь прыжками, уже на новом Майдане), откровенные городские и деревенские сумасшедшие…

И ведь в верхних эшелонах то же самое: найди десять отличий между Юлией Владимировной Тимошенко и Марией Дэви Христос. Если со стороны власти видим большей частью просто впавший в декаданс «красный директорат», то в схватке с нею сошлись персонажи не просто идиотические, но идиотические агрессивно и оголтело, блестяще сочетающие в себе прохиндейскую жуликоватость и навязчивую веру в специфические халявные чудеса. А если вдруг дорвутся?

Во-вторых, и даже в главных, — вот именно эта халява, как великая цель, она не впечатляет. Киевский политолог Ваджра, отъявленный украиножер, иронизирует: «когда Украина обрела независимость, ее элита сфор¬мулировала Великую Цель для своего народа — вступление в ЕС (где, как ему пояснили, «очень высокий уровень жизни»). Надо признать, что звучит она примерно так же, как призыв к походу в соседний гастроном за водкой и колбасой. Безуслов-но, такой масштаб мысли и духа не может не поражать».

И действительно, где масштаб? Примета времени — восстание за право прислуживать правильному хозяину. Я всегда считал, что если какому народу и под силу вытащить славянство из состояния тотальной энтропии, так только украинскому — энергичному, буйному и зажигательному, как никакое другое славянское племя. И вот такому-то великолепному народу уже много лет внушается, что его национальная идея состоит в простаивании у соседа на пороге, канюча, чтобы тот пустил хотя бы в подвал! Это, конечно, не просто идеологический кретинизм, но идеологическое преступление.

Толпа, не способная мыслить трезво, выходит на свои майданы лишь за ярлык — «европэйськый выбир». Между тем, ни о каком вхождении в Евросоюз речи не идёт. Скорее, разговор о том, чтобы окончательно оторваться от России (а вместе с ней, что особенно печально, от нашей маленькой синеокой республики, я не хочу ездить по визе в свой любимый Киев, меня и теперь достаёт по дороге заядлый погранец), разорвать старые связи, раздолбать единственно ещ? работающие фабрики и заводы, и подчиняться ценным указаниям бюрократов из Брюсселя, имеющим в виду, разумеется, интерес никак не украинский, но всецело свой собственный. Да ведь и без того, чтобы раздолбать, разрыв связей для советской ещ? неделимой экономики (новой не построили) губителен.

Даже если бы речь шла о присоединении, — присоединяться к чему-то большому и мощному можно только в том случае, когда ты сам силён и мощен, когда с тобой считаются. И когда тебя реально хотят включить на равных в союз. Об этом неплохо расскажут болгары и румыны, да и наши соседи литовцы тоже.

Да, залезши алчными лапами в соседский огород, но по-прежнему не пуская его в свой собственный, европейские ребята получат самые большие и вкусные плоды — недаром, услышав, что Янукович заартачился, они, якобы принципиальные, идут теперь на новые и новые уступки, чтобы вернуть его на европейскую дорожку. На кону великолепная страна — море, горы, солнце, чернозём, сало, горилка и сланцевый газ. И главное, люди! Какие там люди! Людей особенно жалко. А то как и правда, вопреки всем политическим и экономическим прогнозам их присоединят, пристегнут на правах второго эшелона? Ну ничего, эти закалённые хлопцы, верю, не потерпят никакой евродискриминации и никаких евробезобразий, и устроят уже через пару лет аборигенам в Брюсселе такой майдан, что видно будет даже из наших болот.

Лично Товарищ У