Характернейшая фигура: то ли колобок, то ли барабан, шальные бородавки разухабисто разляпаны по курносому простонародному фейсу, оттопыренные уши капустными листами на лысой голове. Сермяжная речь, сермяжные манеры, сермяжная хитрость и сермяжная свирепость, своеобразный сермяжный шарм, ФИО и то сермяжное. Свой неповторимый стиль: сочетание украинской вышитой рубахи с гангстерской шляпой, по-дембельски сдвинутой на затылок, просторные белые одежды, брюки застёгиваются немногим ниже подмышек (любой пузан скажет вам, что так их носить куда удобнее, чем вываливая брюхо на ремень). Кукурузный початок и ООНовский ботинок в лапах, как скипетр и держава.
Сегодня о нём вспоминают нечасто, гораздо реже, чем о тех, что были до и после в истории Великого Эксперимента. Почему? Вроде бы колоритности этому персонажу не занимать, да и натворить в истории он успел очень много — один Карибский кризис чего стоит. Дело в том, что, в отличие от остальных, Никита Сергеевич трудно классифицируем. (Хуже Хрущёва подвергается классификации только основатель Советского государства Ленин, но этого исполина никак не спрятать в тени.) Двойственность Никиты Сергеевича — не только в аляповатом надгробии от Эрнста Неизвестного, но и в советских анекдотах про то, что он наряду со спутником и Гагариным запустил сельское хозяйство, выпустил зэков, но посадил кукурузу.
Да, Никита Сергеевич анекдотичен; а значит, эпичен. Отец рассказывал мне, как в кино, при появлении Хрущёва в кадрах кинохроники, предваряющей показ фильма, народ начинал буйно хохотать (приезжие кубинцы, кстати сказать, увидев в кинохронике Фиделя, вставали и аплодировали стоя). В истерическом облегчении хохоча, народ расставался со сталинизмом. Хрущёв лечил застарелый страх соотечественников смехом, вольно или невольно… Подлинный Никита Бесогон, изгонял он беса в умопомрачительных камланиях.
Смеялись во многом потому, что Никита Сергеевич, первый за многие века, был из наших, свойский пухляк с соседнего двора. Народ же привык к власти отстранённой, далёкой и никоим образом ему не тождественной.
Этого почему-то никто не отмечает, а ведь стоит отметить: Хрущёв Никита Сергеевич стал первым представителем русского народа во власти русской, безоговорочно аутентичным, из самых гущ и толщ явившимся. Цари были далёкие от подданных представители династических кровосмешений; Ленин — эмигрант, интеллектуал, первая и последняя на русской земле фигура мирового масштаба; Сталин — деспот восточного типа, революционер-самодержец, крепкий хозяйственник с острым топором… И вот — курносый рабочий парень из-под Курска, село Калиновка. Даже широко известная украинофилия Хрущёва — черта типически русская; подлинно русский человек всегда украинофил, в отличие от всяческих тюрков дугиных.
Кстати сказать, этот курносый профиль с бородавками вполне заслуживает быть высеченным скульпторами современного украинского государства на одной из скал Крыма.
Биография Хрущёва, история его политической карьеры — наглядное доказательство того, что революция, при всех ужасах сталинизма и гражданской войны, не была напрасна, обеспечив в обществе насущно необходимую социальную мобильность. Рождённый революцией русский человек Никита Хрущёв сумел покончить с ужасами сталинизма, сохранив сталинские достижения. Ну конечно, он был волюнтарист, немало шарахался и наломал немало дров, но иным и не мог быть послесталинский лидер: вялый и бесцветный Маленков, как мы помним, долго не продержался. Как бы то ни было, дышать при Хрущёве стало много свободней, заключённых амнистировали, крестьянам стали выдавать паспорта, народ из трущоб стал переселяться в хрущобы (что объективно было большим шагом вперёд), и власть перестала быть вещью в себе, как то было заведено при Сталине. Конечно, Хрущёв — это ещё и кровавый Новочеркасск, и очереди за хлебом, и пресловутая кукуруза; однако вряд ли переход от единоличного правления мог быть мягким.
Разумеется, Никита Сергеевич был замазан в сталинизме по самые свои капустные уши. Деятель сталинского времени мог быть либо замазанным, либо мёртвым. Широко цитируемый запрос Хрущёва Сталину об увеличении лимита на репрессии — фейк; но это вовсе не отменяет лично хрущёвских свирепостей в тридцатых и сороковых годах. Однако именно этот простой полудеревенский дядька сумел поставить точку на зверствах эпохи, как того давно требовала история. Переиграл самого коварного Берию!
Self made man, он был оптимистом: сделавший себя сам, верил в строй, который помог ему в этом, верил, несмотря на все ужасающие перекосы, и, наверное, всё-таки был в этом прав. И время Хрущёва было время оптимистическое, оптимистично смеялись над Никитою в кино, оптимистично провожали и встречали Гагарина, и оптимистично же жрали конину. Оптимизм — это дорого стоит, в особенности в наши дни безверия.
Чисто культурологически, Никита Сергеевич, со своим замечательным образом, стал родоначальником коренного советского трэша. С нашими странными эстетическими вкусами запишем и это ему в заслугу.
Замечателен Хрущёв в Америке, эдакий коренной сельский житель, с супругою ещё более сельской, удивлённые, но вместе с тем ни разу не растерявшиеся дед и бабка. Несмотря на чудовищную дипломатию, всевозможные наглости и бестактности, между Хрущёвым и Америкой сразу установилась «химия»: в нём почувствовали в доску своего парня, соседского redneck’a (в этом слове в данном случае усматриваем каламбур, «red» — красный, Хрущёв же и был представителем красной страны). Он был близок к народу, как Эвита Перон, только в своём жанре и на своём месте. Такое ценится.
Вообще, Хрущёв и Америка — тема крайне интересная. Дело в том, что послевоенный СССР был во многом схож с Диким Западом: масса суровых мужчин с опытом, кругозором и оружием, таких дряхлому сталинизму под силу ли было уже обуздать? Неспроста, вовсе неспроста Хрущёв принял имидж не тирана в хаки, а такого себе советского шерифа, с кольтом за пазухой он даже лучше смотрелся бы, чем с пистолетом ТТ.
Мемуары Никиты Сергеевича читать очень интересно. Он писал их в опале, в отличие от прочих вождей, самостоятельно, даже и не писал, а надиктовывал на магнитофон. Поэтому они сохранили первозданную живость автора: «Всегда противные стороны ищут разные подходы к решению вопросов: то расстилают мягкие ковры, по которым шагают неслышной, кошачьей, мягкой походкой, то вдруг начинают рычать и издавать другие угрожающие звуки. В политике все должно быть соразмерено. Если, как говорится, на полтона выше возьмешь, можешь кальсоны испачкать; а с другой стороны, не доберешь эти полтона, покажешь, что ты не понимаешь вопроса, и тогда противник или насядет на тебя, или перестанет уважать тебя, считаться с тобой. Одним словом, взаимное обнюхивание, взаимное обхаживание на официальных и неофициальных заседаниях, а особенно при встречах, на ужинах и обедах очень много дают с точки зрения познания партнера, познания деятелей международной политики и глав государств, с которыми надо жить в мире или в войне».
Сегодня его всё чаще обвиняют в том, что во время «оттепели» из щелей повыползали, сделавшись властителями дум, неприятные и недаровитые типы вроде Окуджавы. Но ведь не при Хрущёве завелись эти щели, да и эти типы, роммы и дроиды Совдепа…
Да и сам Никита Сергеевич не очень-то их жаловал, называя пидарасами. Ещё один знаменитый хрущёвский мем, наряду с ботинком, Карибами, дрозофилами, кукурузой, кузькиной матерью и марксизьмой-ленинизьмой.
Думаю, нынешним властителям стоит вспоминать его чаще, весёлого и крепкого мужичка, нарочито простого в духе комедии «Не так глуп» с Бурвилем в главной роли. Вспоминать и задумываться о том, что и в большой политике есть место человеческому, слишком человеческому.
Лично Товарищ У
